Нор, Который Поспорил С Судьбой

Сказочник (В.Карасев)
полный текст халонских преданий

Нор, молодой воин Владыки Эндара, обошел окрестные скалы в надежде подстрелить горного барана, но возвращался в лагерь ни с чем. Неожиданно посыпавший дождь загнал его под навес скалы; там обнаружилось зияющее отверстие пещеры, и любопытство толкнуло Нора вглубь.

За поворотом проступил мерцающий во тьме огонек. Подойдя поближе, Нор с удивлением обнаружил, что это - не костер и не факел,золотистый шар, испускавший свечение без тепла, звука и запаха, висел в воздухе перед сидящим стариком, одетым в белое. Белыми были и волосы старика, и лицо, и сложенные на коленях руки,казалось, он весь светится в темноте.

Не показывая изумления, Нор шагнул вперед и вежливо поздоровался. Но не удержался, пораженный ответом:

- Проходи, о Нор, да помогут тебе боги!

- Откуда ты меня знаешь?

- Я многое знаю. Садись, поговорим.

Нор был воспитан в уважении к старикам, и этот чужак преклонного возраста вызвал в нем почтение. Но надменность старца, его туманные и уклончивые фразы постепенно подняли в юноше раздражение, а расспросы о каких-то пустяках казались подозрительными.

- Ты не из тех ли знахарей, что предсказывают будущее всем, а собственной судьбы не знают?

- Зря смеешься! Собственная судьба скрыта от человека глубже, чем чужая.

- А есть ли она, судьба? Разве нет случайностей, разве человек не волен в своих поступках?

- Есть предел человеческой воле, и есть законы, которые выше человека.

- Но какой закон решит за меня, шагнуть мне вправо или влево?

- Куда ни шагни, от судьбы не уйдешь. Взгляни на капли дождя: куда летят они, гонимые ветром, на какой камень какая капля упадет? Это случай! Но в дождь все капли сливаются в струйки, а те - в ручьи; все ручьи впадают в реку, а реки - в озеро; из озера поток несется в море. Там встретятся все капли, куда бы они не упали. Это и есть судьба. Можно плыть не по течению, а против, это принесет труды и муки, но не изменит конец пути.

- И ты знаешь мою судьбу?

- Сейчас и ты ее узнаешь. Возьми, - и старец протянул юноше три кубика, похожие на игральные кости, но на гранях вместо точек были непонятные знаки.

- Трижды встряхни, и трижды - брось! Твоя судьба - в твоих руках...

Юноша сделал, как велено, хотя в голосе старца, его усмешке чудилось что-то пугающее, леденящее. Или это холод и мрак пещеры одолевали горячую кровь воина?

- Вот теперь я объясню тебе то, что ты сам себе напророчил. "Недолго осталось тебе жить - ты умрешь в расцвете сил. И все же, до назначенного часа судьба будет хранить тебя. Будешь ты висеть на волоске над пропастью, вражье оружие и звериные зубы будут терзать твое тело, жар будет тебя сжигать и мороз леденить, - но не это тебя погубит. Твой путь лежит навстречу восходящему солнцу, в богатую долину. Там ты встретишь свою любовь и свою жену, имя которой - Эал. Там ты увидишь великую реку, течение которой неспешно, неуклонно и неумолимо, как течение судьбы. Ты чуть не утонешь в этой реке, причиной тому будет дружеский дар и руки друга, а спасут тебя враги. А умрешь ты в назначенный час, недалеко отсюда; и погубят тебя твои же слова и твоя гордыня".

- Как же мне узнать день своей смерти?

-Будет тебе знак: ты увидишь, как коршун погибнет, не догнав голубя. В тот же день до заката ты умрешь!

Нор задумался. Убедительно звучали слова старца, и все же не верилось в его способность все предвидеть: ведь человек волен в своих поступках! Конечно, нетрудно узнать, куда держит путь Владыка Эндар, и можно знать, что там - реки, долины; вражеское оружие и звериные зубы грозят любому воину - и без прорицателей ясно, так же как жар и холод... Остальное можно толковать по-разному. Но главное, сейчас-то как проверить правдивость предсказания? Дерзкая мысль запала в сознание Нора.

-Значит, я погибну недалеко отсюда? И ты выйдешь полюбоваться на мою смерть?

-Я могу видеть, и не выходя отсюда.

-Ну хорошо! Значит, ты-то будешь жив и сможешь увидеть мою смерть?

-Да!

"Если он прав - ему ничего не будет. Если неправ - так ему и надо" - уговорил себя Нор и со словами "А вот это мы и проверим" внезапно выхватил клинок из ножен и обрушил его на старика. Но в этот миг свет внезапно пропал, словно в глазах потемнело; клинок со свистом рассек воздух и не встретил ничего, кроме песка на дне пещеры. Ощущение непоправимой беды, ужас перед непонятным и невозможным охватили воина. Ему показалось, что старик или какой-то неведомый враг сейчас нападет из темноты с каким-то коварным оружием... В панике Нор полосовал клинком темноту вокруг себя, пятясь на ощупь к выходу. Он спотыкался о камни, натыкался на стены; путь обратно показался стократ длиннее, чем пройденный только что. Наконец забрезжил свет, и Нор бросился к выходу - боком, не решаясь ни на миг повернуться к темноте спиной. Лишь в нескольких шагах от пещеры Нор наконец вложил меч в ножны и со всех ног помчался к лагерю, подгоняемый все тем же беспричинным и бессмысленным ужасом.

Вдруг нога поскользнулась на мокром от дождя камне, и Нор полетел в пропасть, успев только подумать: "Так быстро...ведь старик обещал..."

Но смертный час еще не настал. Нор обнаружил, что висит вниз головой над пропастью, на дне которой бурлит вода. Изогнувшись, он понял причину своего спасения: корявый колючий куст упорно вгрызался корнями в камень на краю скалы у самой тропы, прочно вцепившись во все трещины. За этот куст и успел зацепиться при падении волосяной аркан на поясе воина. Невольно вспомнилось: "Будешь ты висеть на волоске над пропастью..." С немалым трудом и величайшей осторожностью Нор смог подтянуться наверх, выползти на тропу. Дрожали колени, озноб колотил тело то ли от пережитого, то ли от резкого ветра, пронизывающего взмокшую одежду...

Было нестерпимо стыдно за себя. За страх, за постыдное бегство от бессильного старца, за неосторожность и неловкость, за унижение, видел бы кто-нибудь, как он, взрослый воин, болтается на ниточке, словно тряпичный Кепонриш в руках дедушки-затейника! Не оказался ли он, Нор, и вправду тряпичной куклой в руках то ли судьбы, то ли ее седого предсказателя? Нет уж!! Нор не намерен превращаться в барана, покорно бредущего по указаниям пастуха!

Эндар Невозмутимый стоял на возвышении, как всегда, окруженный приближенными. С изумлением взглянули люди на подходящего Нора - на его одежде и в его лице еще остались следы пережитого.

- Что случилось с тобой, доблестный Нор? - произнес Владыка.

- Позволь, о повелитель, поговорить с глазу на глаз!

По знаку Владыки люди отступили. И тогда Нор, не в силах скрыть волнение, описал все неожиданные события, и свое решение - идти наперекор судьбе, чего бы это ни стоило!

- Мне предсказан путь на восход. Позволь же, о Владыка, вернуться назад, на закат! - закончил просьбу Нор.

Владыка поднял бровь. Было непонятно, что он думает, удивляется ли, одобряет или гневается? Наконец он заговорил.

- Да, я давно слышал о таких прорицателях, и я искал встречи с ними. Тебе же эта встреча досталась случайно! Мне пришлось долго упрашивать мудреца, чтобы услышать предсказание. Тебе же и это досталось без труда! И я, твой повелитель, готов следовать своей судьбе и благодарен, что знаю ее заранее. Ты же разгневан, и не хочешь судьбе покориться! Воистину, из нас двоих лишь тебе надлежит быть владыкой, по гордыне твоей!

Пристыженный, Нор опустил глаза и хотел удалиться, но Эндар заговорил иначе:

- И все же, я тебя понимаю и одобряю. Я готов помочь тебе! Ты выбрал путь борьбы с судьбой, так не отступай же с него, и рассказывай мне подробно о всех своих успехах и неудачах. Сейчас я посылаю тебя гонцом в Ваэланд, и ты можешь там оставаться или поступать по своему усмотрению; не забывай только пересылать мне подробные сведения о себе!

- Благодарю, о Владыка, и готов служить тебе всегда, как и раньше! - поклонился Нор.

Вскоре он получил коня и снаряжение для дороги, поручение - послание на словах и на бересте; и с этим тронулся в путь, расcчитывая до заката добраться к недавней стоянке. Но вышло иначе.

Когда тропа завела Нора в узкую лощину, на него сверху обрушился град камней, и с разных сторон появились тарги. Этим словом еще кувары называли обитающих в Диких Горах существ, похожих на безобразных людей длинноруких, согбенных, покрытых вместо одежды рыжими лохмами по всему телу. Человека эти твари боялись и ненавидели; на большие отряды они не смели нападать, но одинокие путники могли показаться таргам легкой добычей. И хотя тарги не имели оружия, кроме камней, на близком расстоянии они были очень опасны благодаря сильным цепким лапам, острым клыкам, живучести и злобности.

Задумавшись, Нор потерял бдительность; теперь стрелять из лука было уже поздно, и воин, хлестнув коня, рванулся напролом. Он успел снести с плеч голову одного из нападавших и рубануть другого; но твари, набросившись все разом, повалили коня. Нора спасло только то, что сразу трое таргов, забыв о человеке, впились клыками в шею коня, жаждая свежей крови. Только трое попытались схватить воина, однако Нор уже твердо держался на ногах и обрушил меч на нападавших. Еще одну тварь он сразил наповал, одному чудовищу отрубил лапу, и оно с визгом заковыляло прочь; но воин не заметил подкравшихся сзади новых врагов, и удар камнем по голове на миг оглушил его. Нора повалили, обрушились кучей лохматые, вонючие, злобные; из руки вырвали меч, едва не оторвав и саму руку. В ноги, руки, бока впились когти и клыки... Нор, прикрывая горло, успел выхватить из-за пояса кинжал и вспорол брюхо оседлавшему его врагу. Куча-мала рассыпалась, и тарги вновь образовали кольцо вокруг Нора, словно танцующего с кинжалом, уворачиваясь от лап и камней. Теперь врагов осталось пятеро, и многие были покрыты кровью: Нор порой успевал рубануть кинжалом по протянутым к нему лапам. Но и сам воин был изранен ударами и укусами, силы быстро таяли, в ушах зазвенело от потери крови. С ужасающей отчетливостью Нор понял, что вот сейчас он и погибнет, вот эти слюнявые пасти и когтистые лапы скоро вцепятся в него, разорвут на части, и никто даже не узнает о его смерти... Собрав остатки сил, Нор крикнул:"На помощь! Воины Эндара, вперед!" хотя здесь никто и не мог его услышать - и бросился на таргов. Они сначала опешили, попятились, затем снова начали стягивать кольцо. И, когда отчаянным выпадом Нор вонзил кинжал в брюхо одного из таргов, остальные твари разом набросились на человека, повалили, смяли... Гаснущим сознанием Нор еще ощутил вонзающиеся в его тело клыки и когти. Но все же крик о помощи оказался не напрасным: возвращавшийся к Эндару гонец по имени Крэг, услышав Нора, погнал коня и оказался на месте схватки, как только Нор упал. В короткой схватке воин сразил двух таргов, остальные бежали. Истерзанное тело Нора Крэг взвалил на коня и с ним примчался в лагерь Эндара. В момент короткого пробуждения Нор успел побрататься со своим спасителем, смешав с ним кровь свежих ран; затем горячка охватила Нора и уже долго не отпускала. Жар, сжигавший его тело, долго не могли остудить ни повязки с ледяной водой из ручья, ни отвары целебных трав. И все же Нор выжил.

Порой приходя в себя, он видел одно и то же: серое туманное небо над ним, лежащим навзничь (в воздухе этот туман или в глазах?), и в этом тумане качаются над ним вершины, и так же мерно качаются лица воинов, устало направленные вперед, и по этим лицам стекает дождевая влага, так похожая на слезы. Потом Нор проваливался в черноту небытия, и когда вновь открывал глаза - через минуту, неделю, год? - перед ним было словно то же самое: в таком же тумане так же качались такие же вершины, такие же копья и щиты, такие же заплаканные дождем лица...

Порой Нору вливали в рот крепкий бульон, от которого по всему телу разливались тепло, сила и бодрость. Уже потом Нор узнал, что во время его болезни отряд прошел место, названное Ущельем Семи Несчастий, потому, что там на отряд обрушились многие беды, и, что хуже всего, камнепад снес в пропасть нескольких вьючных лошадей с мукой и солониной.

В отряде впервые заговорили о голоде. После этого оставшихся лошадей стали постепенно разгружать и съедать; и все же Нора продолжали нести на носилках, и он получал столько бульона, сколько мог выпить, больше любого из воинов. Возможно, это его и спасло.

Потом Нор, еще слабый после болезни, встал на ноги и, словно заново обучаясь ходить, пошел наравне со всеми, шатаясь и держась за хвост последней несъеденной лошади. Потом Эндар объявил, что горы скоро заканчиваются, и эту лошадь тоже съели... Но к тому времени Нор уже окреп и шел впереди в самых опасных местах, и в знак признательности к отстоявшим его жизнь товарищам, и для испытания своей судьбы. Именно Нор первым прошел по тропинке шириной в ступню, а длиной в неизвестность, между отвесной стеной слева и бездонной пропастью справа, когда всем уже казалось, что они зашли в безвыходный тупик.

Однажды, забравшись к вечеру на перевал, они увидели, что царство бесплодных скал остается позади, впереди и ниже расстилалось море тумана, из которого лишь вблизи поднимались черные пики и за которым безошибочно угадывалась близкая долина. Наутро дорога вновь запетляла между скал, но близость долины уже не оставляла сомнений, тропа вела в основном под уклон, и встречный ветер, все более теплый, приносил непривычные пряные запахи. Передайте всем по цепочке, что сегодня мы будем ночевать внизу, в тепле и сытости! - повелел Эндар, и воины ускорили ход.

К вечеру тропа стала расширяться и спускаться все круче, и уже в сумерках передовая группа воинов вышла из скального лабиринта на открытый крутой склон, где тропа терялась.

Перед ними, смутно различимая в темноте, лежала огромная долина; лежала, словно спящая женщина, дыша на усталых воинов теплом и покоем, пряным запахом трав, горьковатым дымком очага, печеным хлебом...

Внизу мелькали огоньки, и воины поспешили туда, сплачиваясь поплотнее, подготавливая оружие: еще неизвестно, чем встретит незваных пришельцев эта земля!

Огни разгорались все ярче, и Нор вдруг понял, что там, внизу, что-то не в порядке: слишком неуемным был огонь, слишком тревожными и горестными казались долетавшие снизу крики...

- Воины, внимание! - вполголоса скомандовал Эндар. - Задним передать приказ поторапливаться, приготовить оружие, строиться в боевой порядок! Кто здесь, передовой дозор, быть начеку! Ко мне, цепью - вперед!

Было уже видно внизу деревню, охваченную огнем; на фоне пламени метались черные фигурки пеших и конных. Было видно, как от деревни вверх поднимаются редкой цепочкой десятка два факельщиков. В это время разведчики привели к Владыке двоих перепуганных местных, старика и женщину. Они могли говорить и понимать на Всеобщем языке, и сообщили, что на их деревню только что напали бродяги-кочевники, жгут дома и грабят, а жителей убивают или угоняют в плен. Кто успел, бежали в горы, но кочевники не успокоились, начали с факелами погоню за женщинами и детьми...

- И много их, этих кочевников? - спросил Эндар.

- Много, очень много! Тридцать, а то и сорок...

- Значит, хватит тех, кто уже здесь. Ждать не будем. Воины халонов, вперед! - приказал Эндар, и передовой дозор, два десятка отборных воинов, двинулся вниз по склону, сначала шагом, а потом и бегом...

Сопротивления почти не было. Грабители ожидали найти беззащитных женщин и детей, безобидных землепашцев, и вдруг на них невесть откуда обрушились рослые воины, закованные в броню, с тяжелыми щитами и всесокрушающими мечами. Лишь немногие из врагов пытались отбиваться; но кожаные доспехи и обтянутые кожей щиты не спасали от удара тяжелых мечей, а легкие сабли отскакивали от кольчуг, словно детские игрушки. Из тех, кто пустился в бегство, тоже вряд ли кто уцелел; но их крики успели спугнуть оставшихся внизу остальных грабителей. Те немногие, кто успел вскочить на коня и раствориться в темноте, спаслись; опоздавшим пощады не было. Грабители бросили и лошадей, уже навьюченных добычей, и связанных вереницами пленниц...

Когда последние из воинов Эндара добрались до деревни, схватка была уже закончена, и на пепелище начали возвращаться затаившиеся поблизости жители. Они благодарили неожиданных спасителей, приносили еду, воду, а то и вино, что казалось истощенным после перехода воинам небывалой роскошью. Собравшись на площади, воины просто ложились на землю, не снимая доспехов и не выпуская из рук оружие, и тут же засыпали. На эту ночь часовых не назначали, и сон простых воинов охранял до утра сам Владыка Эндар со своими ближайшими сподвижниками.

Ночь прошла спокойно - кочевники, видимо, после схватки не помышляли ни о чем, кроме бегства. Большинство воинов проснулись только после полудня, когда Владыка приказал поднимать всех. К тому времени тут же, на площади, был приготовлен обед для воинов, а поспавший всего два-три часа Эндар, как всегда бодрый, успел собрать военный совет.

От местных жителей удалось узнать вот что. Многие годы эта долина, как и другие соседние земли, была владением далекого и могущественного Черного царства. Землепашцы платили дань сборщикам, зато жили спокойно. Но Черное царство вело где-то далеко войну с еще более далеким и не менее могучим государством, и тяжесть этой войны ощущалась даже здесь: все большую часть обильного урожая отбирали сборщики, чтобы кинуть в ненасытную глотку воюющих армий, под конец едва-едва оставалось на пропитание самим земледельцам. И вдруг число наезжавших сборщиков стало уменьшаться, а потом они и вовсе исчезли: Черное Царство было разбито могучим противником. Тогда, года три назад, местные жители даже начали было радоваться переменам. Но долина лишилась также покровительства и защиты, и вскоре шайки бродяг и беглых солдат самых разных мастей начали беспрепятственно грабить беззащитные мирные деревни. Некоторым нужно только пропитание, другим - что еще, но без крови и огня, если им уступить добром, а кочевники хуже всего: эти не знают пощады и жалости, жгут и убивают без причины, а женщин и детей угоняют за собой неведомо куда, оттуда никто не возвращался. На своих скакунах они нападают так стремительно, что почти нельзя спастись бегством, и добираются очень далеко, даже сюда, к самым горам, добрались. От таких набегов долина стала приходить в полный упадок. Поэтому жители спасенной деревни слезно просили чужеземцев остаться здесь и защищать поселение от врагов, за какую угодно дань. Из соседних деревень, прослышав новости, тоже прислали ходоков с подобными просьбами; и между жителями разных деревень уже завязались споры, чуть ли не до драк, ибо все боялись, что чужаков с гор мало и на все деревни не хватит.

Конец спорам положил владыка Эндар: он громогласно объявил, что готов принять под свое покровительство и защиту своих воинов любое селение, жители которого изъявляют такое желание и согласны платить дань.

В тот же день Владыка, посовещавшись со старейшинами деревни, объявил: достойнейшим из воинов, отличившимся во вчерашнем бою и предыдущем походе, даруется право выбрать жену из девушек и вдов деревни. Десятка три невест в своих лучших нарядах, волнуясь, выстроились вдоль улицы; воину оставалось только взять руку избранницы и увести ее за собой.

В числе первых был и Нор. Он, как и все воины Эндара, слишком давно не видел женщин; и теперь все женские лица казались ему прекрасными. Он встречал призывные взгляды, слышал обращенные к нему слова, звучащие на незнакомом языке, и все же понятные; отвечал на улыбки растерянной улыбкой, чувствуя, что голова пошла кругом, и сердясь на себя, что все никак не может сделать свой выбор и тем задерживает остальных. И вдруг он дошел до девушки, перед которой все остальные померкли, как свечи перед солнцем. Это было как удар грома, Нор не смог бы объяснить, в чем дело и почему, просто он сразу понял, что именно эта девушка создана для него, как и он для нее, для них больше никто в целом мире не нужен! Эти светлые волосы, пронизанные солнцем, бездонные серые глаза, эти милые черты лица...

Заколотилось бешено сердце. Нор шагнул к девушке, не отрывая от нее глаз, и она подалась ему навстречу... И воин спросил с радостным ожиданием:

- "Как тебя зовут, красавица?".

По-халонски спросил, на родном языке, и все же девушка поняла, слегка покраснела от радости и смущения, на миг опустила взгляд - словно мотылек сложил и распахнул крылья, скрылись под ресницами и вновь засияли ее чудесные глаза, и выдохнула: "Эал".

Снова - как удар грома. Эал! "Там ты встретишь свою любовь и свою жену, имя которой - Эал". Проклятый старик! Сейчас Нору нравилась его судьба, очень нравилась, и все же... Любовь - да, может быть, но любовь проходит. А Нор - свободный воин, и вправе взять жену по своему выбору, не по чужому, кто бы этот выбор ни предлагал! Отшатнувшийся и побледневший, Нор схватил руку стоявшей рядом темноволосой девушки по имени Лиин, снова встретился взглядом с Эал - теперь в ее глазах застыли боль и непонимание... Вскоре руку Эал взял Крэг, побратим Нора, и девушка покорно побрела за своим мужем.

Одержанная впервые, бесспорная победа над судьбой не очень-то радовала Нора. Он с Лиин теперь жил неподалеку от Крэга с Эал, каждый день по нескольку раз поневоле встречался с Ней, и каждый раз сердце начинало рваться из груди, словно он изо всех сил мчался вверх по склону, а не проходил по улице... Каждый раз в бездонных серых глазах застывали боль и недоумение, как в тот день, и Нор поспешно отводил свой взгляд, он, не опускавший глаз перед Владыкой Эндаром, да и перед любым из владык на этом свете! Каждая такая встреча была жестокой мукой. Нор чувствовал, что Эал ощущает то же, но не смел перемолвиться с ней ни словом; не смел ни взглядом, ни намеком, ни помыслом задеть честь побратима и чужой жены, жены побратима... Наяву не смел. Но по ночам неотступными стали бредовые видения, где он оказывался наедине с Эал, и они любили друг друга, и больше никого, принадлежали друг другу, и больше никому... Проснувшись среди ночи, он поворачивался к своей жене, старался выплеснуть на нее всю страсть и нежность, разбуженные видением. Потом долго лежал без сна, убеждал себя, что женщины все одинаковы, что эта блажь пройдет, что он мужчина и воин, он должен быть и будет сильнее своей любви и своей судьбы... Убеждался, засыпал спокойно, но днем стоило мелькнуть перед глазами стройной фигурке, стоило узнать неповторимую походку и светлые волосы, и опять сердце пыталось выпрыгнуть из груди... И опять сны приносили вместо забытья те же видения.

Лиин ничего не говорила, словно ничего не замечала, не чувствовала и не понимала; послушная и заботливая, как все женщины долины, она держалась как ни в чем не бывало, но иногда неожиданный взгляд Нора заставал на лице жены тоску, или влажные глаза, или ночью, просыпаясь, слышал приглушенные рыдания... Нор то боготворил, то презирал жену за это трогательное, героическое притворство, и с этим тоже ничего нельзя было поделать. Жизнь дома стала для Нора невыносимой.

Тем временем жизнь в долине менялась. Хотя многие высказывали опасение, не окажется ли кусок шире горла, к владениям Эндара присоединялись новые деревни. Сначала Эндар, как его и просили, направлял в эти селения по два-три десятка на постой, но быстро понял, что так его воинов надолго не хватит. А набеги продолжались. И тогда Владыка решил сделать иначе. Сам ли придумал, или новые советники надоумили, с некоторых пор при повелителе неотлучно находились двое в белых одеяниях, явно из тех горных отшельников. Но способ оказался хорошим.

В каждой подданной деревне из воинов Эндара оставались два-три человека. Они показывали жителям, как строить частоколы и засеки, как лунками и колышками делать пустоши вокруг деревни непреодолимыми и губительными для конницы, как пользоваться оружием - от палок и дубинок до сделанных тут же луков и стрел, самодельных копий... Появлялись доспехи и оружие, отбитые у врага, да и в деревенских кузницах можно было выковать какие-никакие мечи. Для халонов было очень странно, что землепашцы воевать не умели совсем, хуже любой женщины из Халланда. Но этому была причина: законы Черной страны запрещали простолюдинам иметь какое-либо оружие, жесточайше карали такое преступление. Поколениями вбивалась покорность в этих мирных людей, и вот они оказались не только неспособными защитить себя сами, даже не могли поверить в такую возможность. Потому десяток вооруженных негодяев мог запугать целую деревню, где мужчин было в несколько раз больше, но каждый надеялся пересидеть беду в своем углу.

Теперь границы владений Эндара охраняли два-три конных отряда, а в деревнях и деревушках спешно подготавливались отряды самообороны. В одну такую деревню попал и Нор, не дожидаясь окончания законного медового месяца. Когда в руках оружие, когда видно, где друзья и враги, все гораздо проще. Но обучать людей боевому искусству против их желания - тоже непросто! Нор не сразу понял, что прежде всего надо учить этих людей верить в свои силы, уважать себя... Объяснить, что это значит - быть человеком!

Рабов Нор увидел впервые здесь. Да, в Халланде был закон о рабстве, были "несвободные" - "келотта". В "несвободные" попадали преступники, должники, пленники, которых не стали добивать в бою... Кто-то становился келотом на время, кто-то пожизненно; но всегда это были люди, познавшие свободу и ценившие ее, мечтающие вновь ее обрести и на многое ради свободы готовые. Можно было поручить келоту тяжелую и грязную работу, но унижать "несвободного" - значило вызвать презрение соплеменников и ненависть обиженного.

А люди равнин, считаясь свободными, говорили: есть народы господ, вроде вас, и народы рабов, вроде нас. Мы рождены рабами, слугами господ, и по другому не должно быть, потому что на этом держится мир. Пусть господа дерутся за господство, это их дело, а наше дело - служить победителю, что бы он ни пожелал! Нор как-то, потеряв терпение, спросил своих "бойцов":

- Ну вот представьте, пришел "господин", вроде меня, заходит в твой дом, ест и пьет все, что у тебя есть, да еще и твою жену имеет? Прямо при тебе? Что бы каждый из вас сделал?

- Со мной такое было, - вдруг произнес Кузнец, пожилой могучий мужчина, - когда ко мне сборщик податей поселился.

- Ну, и что дальше?!

- Я тогда молодой был, горячий... Набрался храбрости, да и ушел из дома. Далеко ушел.

- Набрался храбрости ?!! - Нор не выдержал, рассмеялся.

- Закон Черного государства запрещал земледелу с земли уходить. Меня поймали, избили плетью - еле выжил. Но домой так и не вернулся, здесь остался.

Вот таких людей и приходилось превращать в воинов. Они даже порой как будто не понимали, что заняты военной службой для себя же, своих жен и детей, родственников и соседей, а не ради каприза Господина с Гор, как величали здесь Нора и других халонов. Иногда Нор, проверяя посты, обнаруживал часового спящим в укромном уголке. Нор свирепел в таких случаях, даже бил виновных - хоть и жалел потом о несдержанности. И неизвестно, кого больше боялись "воины", кочевников или командира, но в итоге сторожевая служба наладилась. Хвала богам хоть за то, что деревня была прикрыта лесом и соседними деревнями, потому и был там Нор один, надеясь на свою выучку и на судьбу больше, чем на деревенских "воинов". И потому прошло тихо две недели, прежде чем случился набег.

Хорошо хоть - днем, не ночью налетел какой-то шальной отряд, полтора десятка всадников, не ожидавших сопротивления. И часовые вовремя заметили, и ополченцы с оружием сбежались к своим местам у частокола. Еще враги потеряли время даром, когда рванулись все вместе напрямик и напоролись на перекопанную полоску. Удивленно ахнули защитники, когда две лошади грохнулись наземь и забились в судорогах.

Но кочевники не отступились - после небольшой заминки пятеро всадников пустились в обход деревни сзади, туда Нор направил Кузнеца с молодежью, остальные решили ворваться в деревню по ровной дороге спереди. Тогда и Нор со взрослыми мужиками перебрался к воротам. Он приказал пока не стрелять, хоть никто и не собирался - все равно не попасть, а сам успел двумя стрелами сбить двоих. Меткие выстрелы озадачили нападавших: трое остановились, осыпая частокол стрелами, трое рванулись вперед. Благодаря заминке Нор застрелил ближайшего, но двое перемахнули через ограду. И тогда большая часть защитников пустилась врассыпную, нелепо закрывая головы руками! Всадники с гиканьем погнались за трусами, выбирая жертвы, и снесли головы троим, пока Нор не поспел навстречу. Подняв брошенное кем-то копье, Нор нанизал на него ближайшего врага. Только тогда его заметил другой, но поздно: метательный кинжал Нора вонзился в горло кочевника. А трусы продолжали убегать от уже мертвых! И Нор взревел:

- Назад, слизняки! Убью!!! И "воины" повернули к частоколу, все так же закрываясь руками. По счастью, остальные кочевники так и не решились штурмовать частокол, откуда бестолково сыпали стрелы пятеро оставшихся на посту защитников. Нор застрелил еще одного всадника, и остальные пустились прочь. Теперь оставалось только бояться, что сзади прорвутся те пятеро, что пустились в обход. Но, к удивлению Нора, там было гораздо лучше: Кузнец не дрогнул, а с него брали пример юноши, еще не так зараженные вековым рабским страхом. Двое кочевников перемахнули ограду и там, но были тут же убиты; остальные получили ранения от стрел и отступили. Из защитников там был убит стрелой один неосторожный юноша, остальные отделались ранениями, в основном - легкими. Конечно, будь нападавшие опытнее и многочисленнее, все могло бы кончится плачевно. Для ополченцев этот бой принес много открытий. Оказывается, они, "рабы", могут сражаться с кочевниками и побеждать их! Оказывается, при этом трус скорее гибнет, а у храбреца есть возможность выжить и победить! И, хотя Господин с Гор один убил шестерых врагов, но и без него можно отбить нападение! И расправились плечи у победителей, заблестели глаза, и глядели они теперь на Нора без прежнего подобострастия. Пожалуй, это и стало самой большой победой того дня.

Был, правда, и неприятный сюрприз. Двое из "бойцов" по тревоге бросились не к месту сбора, а к своим домам, спрятали в подполье свои семьи с имуществом, да так там и сидели до вечера, не высовывая носа. Этих Нор приказал привязать к скамьям, а каждому из дравшихся до конца велел по разу хлестнуть дезертира плетью. Кто-то сочувствовал трусам, но многие били от души - видно, поняли кое-что. Вскоре Нор мог оставить деревню на Кузнеца и вернуться в лагерь Владыки.

Конечно, такие деревенские отряды даже под командой опытного воина могли отражать только мелкие группы грабителей, да еще какое-то время продержаться против более сильного противника. Большего от них и не требовалось: подать сигнал о помощи и продержаться до ее прихода. На такой случай в каждой деревне был наготове сигнальный костер и клетка с почтовым голубем, к ноге которого крепился рисунок с обозначением места его отправления. А в лагере Владыки всегда наготове был отряд "Крылатых", в который подбирали самых ловких и скорых на подъем воинов. В основном там были, конечно, холостяки, но вернувшийся из дальней деревушки Нор вскоре сам попросился к "Крылатым" - под предлогом испытания судьбы, на деле же - чтобы реже бывать дома, где так все сложилось, да так и оставалось. К удивлению Нора, Крзг тоже оказался в этом же отряде - видно, и ему дома было нехорошо. Так как предлогом для него стала дружба с Нором, они почти всегда и везде оказывались вместе, но былой сердечности между побратимами уже не было.

Как-то на закате лета, в благодатные дни сбора урожая, Нор и Крэг вдвоем объезжали долину, в которой разрастались новые владения Эндара и народа халонов. За лето защищенные деревни обрели достойный вид, росли новые дома вместо развалин, землянок и хижин; заброшенные прежде поля вновь распахивались - налаживалась мирная жизнь. Везде было тихо, и побратимы спокойно добрались до самой Великой реки, уже привычной для них. По дороге заехали в деревню, жители которой беззаботно веселились, празднуя сбор урожая. Именно благодаря халонам смогли они наконец пожинать плоды своего труда, и воинов Эндара встретили как лучших друзей. Невозможно было отказаться от угощений, от сочных плодов, от молодого вина. Это вино пилось легко, только голова сразу же закружилась от радостного веселья. С большим трудом воины вернулись к выполнению своего поручения, вырываясь из плена дружеских рук, улыбок, смеха... Перед отъездом им все же набили до отказа седельные сумки, навесили бурдючок с вином. И снова вокруг - тишина, покой, красота отдыхающей природы... Потянуло на отдых и дозорных.

Воины расположились на солнечном пригорке над речными камышами. Скинули тяжелые доспехи, поели припасенное, выпили еще. От вина, солнца и тишины было хорошо и спокойно. Жизнь казалась такой же ясной и безоблачной, как это небо над головой. Завязался разговор, было легко и просто говорить ни о чем, и вдруг Крэг сказал, что доходят до него слухи, которым он, конечно, не верит, будто есть что-то между Нором и его, Крэга, женой. С чего бы это?

Нор даже обрадовался возможности облегчить наболевшую душу. Сбивчиво и торопливо он рассказал о встрече с прорицателем, о своей борьбе с предсказанной судьбой, о своих мучениях... Но захмелевший Крэг из всего сделал лишь один вывод: его предали и обманули! С руганью Крэг набросился на Нора, начал избивать. Сначала Нору вязало руки чувство вины, потом он понял, что дело нешуточное, но сил хватало только держать Крэга за руки. Сцепившись, воины скатились с обрыва прямо в воду, но и там схватка не прекратилась. Вода доходила им, стоящим, по грудь; и тут Крэг, схватив Нора за волосы, опустил его голову в воду. Нор захлебывался, безуспешно пытаясь вырваться, но вот хватка противника ослабла. Хватая ртом воздух, Нор распрямился и вдруг заметил, что Крэг с безжизненным лицом оседает в воду, а из его спины торчит короткая стрела с черным оперением. Кочевники!

Нор поспешно нырнул, подплыл под водой к зарослям камышей, затаился там, осторожно выглянул. Кочевников не было видно: то ли они спешили, то ли сочли Нора погибшим, то ли вовсе не заметили... Все же Нор долго выжидал, прежде чем выбраться на берег. Он не сразу пришел в себя, его мутило, все тело дрожало. Опять вспомнились слова старика...

"Ты увидишь великую реку, течение которой неспешно, неуклонно и неумолимо, как течение судьбы. Ты чуть не утонешь в этой реке, причиной тому будет дружеский дар и руки друга, а спасут тебя враги".

На вершине пригорка Нор увидел только остатки трапезы, коней, оружие, доспехи забрали враги. Вдалеке поднимался дым - загорелась та деревня. Видно, ее жители тоже потеряли бдительность из-за вина.

Сначала Нор выполнил последний долг перед побратимом: выволок тело из воды, бережно уложил в кустах. Хоронить не стал: раньше - долг мести, долг воина, невыполненный ими...

Вопреки обыкновению, кочевники не спешили покидать захваченное селение. Наоборот, новые отряды по десятку-другому всадников подъезжали сюда, уезжали же небольшие группы, видно - в дозор или с другим поручением. Наблюдая сверху, с лесистого холма, Нор запоминал расположение постов, костров... Явно, не жалкие пожитки земледелов собрали здесь столько степняков, хоть и местному вину грабители отдавали должное. Было похоже, что ждут кого-то еще, чтобы вместе устроить ловушку халонским защитникам долины. Дойдет ли до "крылатых" сигнал тревоги? Когда они доберутся сюда, и как их предупредить?

В густеющих сумерках Нор подобрался к костру так близко, что мог без труда слышать разговоры троих сторожей. Хоть язык был непонятен, легко было понять смысл: всем хотелось в деревню, где веселились победители, но хоть одному да надо было остаться. Стали тянуть жребий, результат выдали два веселых выкрика и один злой. Счастливчики направились вверх, из темноты крикнули неудачнику что-то насмешливое. Тот не вытерпел, пустил вдогонку фразу, вызвавшую новый взрыв хохота. Повернувшись наконец к костру, сторож вдруг оказался лицом к лицу с Нором и не успел даже удивиться. Его тело Нор откатил в сторону, наспех прикрыл травой, сам запахнулся в широкий плащ убитого, нахлобучил кожаный головной убор, прикинул в руке рукоять сабли. Издалека заметный белый конь и вправду оказался конем Нора - заржал, узнав хозяина.

Измученное тело, мерзнущее под мокрой одеждой, призывало отогреться у костра, прежде чем снова уходить в холодный туман. Но, несмотря на одеяние кочевника, на обретение коня и оружия, Нор не мог расслабиться ни на миг. Хотел было перед уходом подсечь коням ноги, но пожалел животных - только перерезал подпруги заранее оседланным, стоящим наготове. Затем поехал неспешно в обход деревни, хоть сердце стучало - скорей, скорей...

Один раз его от костра окликнули. Нор промычал нечто полувнятное, махнул приветственно рукой, качнувшись в седле, засмеялись, успокоились. Большой костер у выезда из деревни удалось обойти, ни на кого не наткнувшись. Но пока Нор продолжил путь неспешным тихим шагом, и не зря: у дороги маячил небольшой костерок, возле которого удалось разглядеть пятерых сидящих. Нор смог приблизиться так же неспешно, не привлекая особого внимания. Лишь когда один из степняков встал, закрывая дорогу с каким-то вопросом, Нор так же неторопливо бросил ему поводья, спешился и пронзил врага, затем кинулся на остальных уже с двумя клинками. Не ожидавшие нападения с тыла, трое кочевников быстро пали в коротком обмене ударами, но один метнулся в темноту и возник вновь уже верхом, запела тетива...

Нор шарахнулся в сторону: эта торопливая стрела сбила с него шапку. В кувырке Нор успел ухватить лежавшие у костра лук и стрелы, - перед самым носом вонзилась в землю еще одна стрела, отпрыгнул в кусты, затаился в темноте. Кочевник выпустил еще три стрелы веером, наугад, вздыбил коня, собираясь развернуться прочь, но замешкался, пытаясь все же углядеть врага. Нор поднялся на колено...

Хоть непривычны были маленький, но тугой лук и короткие стрелы, все же третья стрела вонзилась в спину всадника, и кочевник слетел с коня. Нор подбежал к поверженному врагу, держа клинок наготове и ожидая стрелу в лицо. Но выстрел оказался удачнее всех ожиданий: кочевник только пытался распрямиться, глядя на победителя с ненавистью. Нор убил безоружного, иначе было нельзя.

Теперь можно было не сдерживать коня и собственные чувства. В ночь рванулся по обычной для "крылатых" дороге, полагаясь на удачу и верного скакуна, пока не услышал топот навстречу. Из осторожности метнулся к кустам, вовремя - мимо просвистела стрела, длинная, из халонского мощного лука. Еле успел крикнуть: "Друзья, друзья!" чтобы остановить более меткие выстрелы подлетевших "крылатых".

Воины Эндара опасались не застать грабителей, и сообщение Нора о засадах только обрадовало бойцов. Но ночная темнота делала бой с кочевниками опаснее, а потому после недолгих споров был принят план Нора обойти деревню издали и напасть неожиданно, с тыла. Нора лихорадило уже так, что было заметно даже в темноте. И все же он настоял на том, чтобы вести отряд. Пусть он рассказал все, что успел заметить, пусть он болен и лишен доспехов - какой рассказ заменит увиденное собственными глазами? А про себя подумал - о судьбе и своей вине перед Крэгом.

Нападение было яростным и неудержимым. Кочевники в большинстве своем веселились в захваченной деревушке, надеясь на зоркие глаза и быстрых коней своих дозоров. Теперь они оказались вдруг отрезанными от коней, многие даже - без оружия, при свете своих костров и догоравших жилищ видны, как на ладони. И все же нелегкой была схватка с теми, кого злость и отчаяние бросили навстречу "крылатым". Хоть Нор понимал, как мало от него проку в закипевшей схватке, он не мог оставить свое место в первых рядах. Как ни прикрывался степняцким щитом, все же получил стрелы в бок и в ногу, пока прорывались в гущу врагов, уже бегущих, зато там уже дал волю клинку, но удар обрушил на него темноту...

Видно, и впрямь судьба до поры хранила Нора: он очнулся у себя дома. Но не сразу понял, что наяву, а не в привычных снах и не в загробном мире видит склоненное над ним лицо, до боли знакомое...

-Где я? Кто ты? - прохрипел непослушными губами.

-Не узнаешь, о Нор, муж мой? Ты у себя дома, я - Эал! Твоя жена...

Смерть побратима сделала его вдову второй женой Нора раньше, чем сам Нор об этом узнал. Прав, прав и здесь оказался старик!!!

И когда произошло наяву то, что столько раз снилось Нору, и остался он наедине с Эал, своей суженой, почувствовал Нор свое вожделение, и ее покорность, но не воскресла любовь: он слишком долго плыл против течения... Владыка Эндар призвал к себе Нора. Когда воин вошел в шатер повелителя, тот жестом отослал стоявших рядом советников, сам поднялся и сделал шаг навстречу входящему, редкая честь для простого воина!

После вежливых вопросов о здоровье и делах Нора и его семьи, разговор перешел на дела Эндара, дела всей долины: возрастает опасность со стороны кочевников, они набираются опыта, улучшают вооружение, нападают все хитрее, все более крупными силами... А халонских воинов мало, слишком мало!

- Надо отправить посольство в Старшее княжество, просить помощь людьми. Надо отрядить самых уважаемых и красноречивых воинов, снабдить их обильными дарами, чтобы доказать богатство и щедрость обретенных земель... Хочу и тебя послать с ними. Согласен ли?

- Я воин, о повелитель, - пожал плечами Нор.

Но в воздухе повисла недосказанность. Среди всех людей лишь они двое понимали смысл разговора: ведь это означало для Нора возвращение в места, где ему предсказана гибель. Желает, значит, Владыка испытать неизбежность судьбы, проверить, как проверяют свежеоткованный меч на бараньей туше. А почему бы и нет? Не дорога была Нору жизнь, в которой не осталось цели и смысла, кроме бесплодной борьбы с собственной судьбой. А эта цель, да и собственная гордость, толкали Нора идти навстречу неведомой опасности, не отсиживаясь в спокойном месте. Еще посмотрим, кто кого!

- У тебя семья, ты не обязан ее бросать... - нарушил молчание Эндар.

- Я сам выбрал свой путь, о Владыка, - напомнил Нор.

Безжизненное обычно лицо Эндара на миг озарила улыбка.

- Я рад, что мы поняли друг друга... И я желаю тебе удачи, поверь мне!

- Благодарю, Владыка, - поклонился Нор и вышел.

Выезд посольства откладывался, пока гонцы не доложили, что все перевалы открылись и путь свободен до самого Ваэланда. Немедленно собрались в путь пятеро воинов, среди которых был и Нор; он прощался со своей семьей и всеми знакомыми, словно навсегда, чем кого-то удивил, кого-то опечалил. Тяжелыми были эти расставания. Даже облегчение ощутил Нор, когда маленький отряд покинул селение и начал подниматься в горы.

В долине снег быстро сходил с полей, уползал в кусты, перелески, овраги, как издыхающий зверь; звенели птичьи трели, а землепашцы готовились к весеннему севу и к большому весеннему празднику, Дню Возвращения Солнца. Весна наступала стремительно, победоносно; но для уходивших в горы, казалось, ход времени сменился на обратный, и воины с каждым шагом углублялись в царство зимы.

Нор впервые возвращался по этому пути, однажды пройденному, и потому удивлялся разительным переменам. Дорога стала удобнее и безопаснее, спрямлялась там, где когда-то блуждали в поисках путей. Появились мостики, ограждения, придорожные посты, где гонец мог найти приют, тепло и пищу на своем пути. Было странно вспоминать трудности и лишения, испытанные в этих краях, узнавая то или другое место...

По мере приближения к месту прошлогодней встречи с провидцем, Нор все больше настораживался, и его тревога передавалась спутникам. Они все чаще оглядывались по сторонам, хотя все было тихо и спокойно. Видимо, поэтому все заметили белого голубя, летевшего странными зигзагами. Впрочем, странность разъяснилась быстро: за голубем гнался коршун и неотвратимо настигал жертву.

- Эгей, а голубь-то почтовый! - воскликнул передний и вскинул лук, так же поступили и остальные, все, кроме Нора. Три стрелы вонзились коршуну в грудь, он резко вильнул, врезался в скалу и покатился по камням, рассеивая черные перья. Спасенный голубь взмыл в небо, и воины проводили его взглядом, все, кроме Нора: в его сознании вспыхнуло "ты увидишь, как коршун погибнет, не догнав голубя..." Острое, звериное чувство опасности захлестнуло Нора.

- Тревога! - закричал он и лишь потом увидел опасность: к воинам, поглощенным птичьей драмой, подкрадывались тарги, много, десятка два, если не больше, видно, понадеялись на внезапность. Поняв, что обнаружены, твари завизжали, бросились на людей, швыряя камни и комья снега, что попадется под руку. Завязался настоящий бой...

Нор огляделся: схватка завершалась. Уцелевшие тарги бежали под защиту скал, и вслед им летели стрелы. Вот еще одна тварь упала, начиная в агонии месить вокруг себя красный снег...

С торжествующим кличем Нор пришпорил коня, вымахнул на середину открытого склона, подальше от коварной лощины, от скал и валунов, теперь никакой затаившийся враг не смог бы достать его и стрелой, не то что камнем. Радость победы, радость спасения, радость жизни переполнили Нора, и он закричал во всю мощь своего голоса:

- Э-ге-ге-ге-гей! - и заметалось эхо между скалами, будто заголосили сами вершины, возмущенные такой бесцеремонностью.

- Эй, старик! (Старик! Старик! - повторили призыв горы)

- Ты неправ! (Прав... прав... - робко возразило эхо)

- Подвели тебя твои тарги!! (Тарги?.. тарги?.. - переспрашивали друг друга вершины)

- Я жив!!!

Глухой и грозный нарастающий гул ответил на эти слова. Дерзкий голос воина разбудил "белого дракона" - снежную лавину, и мощный вал прокатился по склону перед взором потрясенных воинов, швырнул в пропасть, как соринку, коня и всадника, и запечатал их останки в белом саркофаге.

Так исполнилось и последнее из предсказаний провидца: от своих же слов и собственной гордости погиб Нор, Который Поспорил с Судьбой.

Легенду старинную слышал любой
О Норе, который поспорил с судьбой.
Силен, и неглуп, и упорен, и смел,
Он все же уйти от судьбы не сумел.

Течение Жизни, великой реки,
одним - по пути, а другим - вопреки,
теряются силы в напрасной борьбе,
но каждый судьбу свою носит в себе.

Не складывай руки, и зря не тони -
теченье пойми, и себе подчини,
найди свой поток, чтобы выиграть бой
за гордое право поспорить с судьбой.

Коль воин владеть не умеет собой,
ему бесполезно бороться с судьбой.
Кому не указ ни гордыня, ни страх,
судьбу свою держит надежней в руках.

Не думай о том, что сулит тебе рок, -
начертан ли путь, и назначен ли срок...
Душой не криви, оставайся собой -
- тогда ты, бесспорно, владеешь судьбой!
Коль верен себе, значит, владеешь судьбой!